Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Распорядок дня в тюрьме строгого режима в США». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.
Подъема как такового нет. Открывают двери камеры примерно без пятнадцати шесть. В шесть происходит первый так называемый рабочий «call» — вызов на работу тех, кто начинает с раннего утра: кухня, еще-что-то.
В шесть пятнадцать начинается первое «движение». В это время можно попасть в рекреационный центр. Там стоят бильярдные и теннисные столы, тренажеры. Есть зона для занятий, комната для рисования и музыкальная комната, где музыканты репетируют. Есть так называемой «gym», где играют в волейбол, баскетбол. Он постоянно открыт. И улица, где огороженный большой двор, размером с три футбольных поля. Там несколько стенок для игры в «handball». Это не наш гандбол, а такой вид спорта, где рукой бьют по маленькому мячу, чтобы он отскакивал от стены, и софтбол — упрощенный вариант бейсбола. Вокруг дорожка, посыпанная гравием, где можно бегать, и газон, который для меня выполняет функцию огорода.
Я там собираю одуванчики, дикий цикорий, песчанку, листья денежного дерева. Съедобные сорняки, которые становятся для меня хорошим дополнением свежего к скудному рациону.
После одиннадцати — у кого как. У кого-то вызовы есть. Можно пойти на улицу, в библиотеку, в рекреационный центр. Библиотека здесь такая Думаю, в любом нашем дурдоме намного богаче. просто стоит несколько полок с книгами, может, две тысячи книг. Отношение к ним у них такое: они их тут рвут, нет системы записи кто-когда-что-взял. Если в библиотеку книги сдашь, потом хрен когда их найдешь. Я хожу в библиотеку, чтобы только принтером воспользоваться. Распечатать электронные сообщения или еще какую информацию.
В 15:45 — перекличка. Всех закрывают по камерам, проходят и считают, сколько человек в блоках. После этого, в 16:30, открывают. Отбой в 21:45. По выходным есть еще пересчет в 9:45.
Форма одежды такая: днем в присутственные места, в библиотеку, на всякие вызовы, в столовую нужно наряжаться в специальную форму цвета хаки. Брюки, рубашка. В столовую в этом надо ходить только на обед. На завтрак и ужин можно ходить в шортах и майке, но майку обязательно нужно заправлять в шорты или «треники». Все это тоже такого серого цвета, продается в тюремном магазине. Можно там купить себе и разные кроссовки. Заказать, и через месяц получить.
Здесь выдают обувь, такие большие черные ботинки для работы, но они тяжелые и очень неудобные, поэтому я их почти и не носил. В основном, в кроссовках хожу.
Один день из жизни Виктора Бута: как устроен быт в американской тюрьме
В «Мэрионе» тысяча заключенных. По сравнению с другими тюрьмами, здесь очень маленький процент чернокожих, хотя они, обычно, в таких местах всегда в большинстве.
Эта тюрьма специализируется на тех, кто совершил сексуальные преступления. Здесь таких большинство: педофилы, извращенцы всякие. Кроме того, здесь сидят люди, желающие сменить пол, которые находятся в процессе этого «действия». Будем говорить, контингент здесь из серии жуткого кошмара, какой может только приснится. Видимо, он отражает то, что сейчас в обществе происходит.
Кроме того, здесь сидят индейцы, потому что они находятся под юрисдикцией только у федералов. У них на улице даже есть своя зона, где они делают потовые бани. Накаливают валуны, затаскивают в свой вигвам из шкур и сидят, потеют. Долго бьют в свой барабан и чего-то там гнусавят.
Реальных уголовников здесь очень мало. Если это не преступления на сексуальной почве, то это ограбления банков. У «грабителей», в основном, истории выглядят так:
Были нужны деньги, чтоб ширнуться, поэтому он пришел в банк, не имея даже пистолета. Там сунул кассиру записку с требованием, ему дали денег, он вышел, его сразу — раз, повязали. Получил 10 лет. Сроки у них тут огромные. В Америке почти 10% тюремного населения, как они его называют, prison population, имеет пожизненные сроки. У них тут очень любят выдавать какие-то бешеные сроки непонятно за что.
Все заключенные сегрегируются, сбиваются в кучки. Например, белые, которые не совершали преступлений на сексуальной почве, скажем так, «нормальные белые». Их очень мало, человек 30 40 на всю тысячу человек. Прослеживается эта сегрегация буквально во всем.
У нас на 180 человек — 12 телевизоров. Они делятся пропорционально на каждую группировку. У черных — 4 телевизора. Они тоже внутри делятся на группировки: чикагские, сент-льюисовские, еще какие-то. У белых, потому что мало нормальных белых, один телевизор. У испаноговорящих — один телевизор. У индейцев — два телевизора. У извращенцев, совершивших сексуальные преступления, тоже один телевизор.
Эти группировки и в столовой прослеживаются. Этот стол для этих, этот стол для тех, все это не смешивается никак. Где сидеть — решают сами заключенные. Банд, как в других местах, здесь нет. Это — специфика именно этого места, все это очень жестко карается. Все конфликты решают «старшие». До драк дело обычно не доходит, они редко бывают. Последние два года, может, одна или две было.
По любому правонарушению выписывают специальную бумагу. Как у нас протокол, что ли.
Потом вызывают комиссию. Есть специально назначенные офицеры. Либо по видеосвязи, либо прямо здесь на месте, такой офицер как судья разбирает все эти случаи и назначает наказания. Здесь все кодифицировано: всем проступкам присвоены коды, все они делятся по степени тяжести. За контрабанду наркотиков или оружия — максимальная тяжесть, за драку до 3 месяцев штрафного изолятора может быть, ну и дальше вниз до месяца, до двух недель. В случае порчи имущества могут дать денежный штраф, но так редко бывает.
ШИЗО в Америке называется «ШУ» — Special Housing Unit (SHU). Он состоит из одиночных и двухместных камер. Камеры — очень маленькие, около 3,5 — 4 квадратных метров. Туда отводят, например, за драку, закрывают, дают оранжевую одежду. Только один час прогулки, и то в клетке. 23 часа сидишь в этой тесной камере.
Срок, как я уже говорил, зависит от тяжести нарушения. Обычно — два месяца, хотя я знал человека, которым просидел в «ШУ» 4,5 года.
При помещении преступника в тюрьму берут отпечатки пальцев, изымают все вещи и фотографируют.
В тюрьмах США выдают оранжевую одежду, светлые носки и резиновые тапочки.
В тюрьме обычно по четыре отделения, в каждом отделении отбывают наказание за преступления разной тяжести, и роба у них разного цвета.
Новенькие носят робу оранжевого цвета, осужденные за незначительные преступления – синего цвета, те, кто совершил преступления средней тяжести, носят зеленого цвета, а самые опасные осужденные носят робу желтого цвета.
В камерах обычно располагаются по два человека. Стол, стулья, унитаз, кровать сделаны из металла и прикреплены либо к стене, либо к полу.
День в американской тюрьме (пошаговая инструкция)
В отличие от украинских тюрем, где почти в каждом учреждении есть четкая иерархия и один «смотрящий», отличительной чертой пенитенциарной системы Калифорнии является существование тюремных банд.
В основном эти банды делятся по национальному признаку. В Калифорнии 28.7 % «черных» (сори, так их называют в официальной статистике), 43.6% «латиноамериканцы» (англ. hispanic: мексиканцы, кубинцы и т. д.), 21.1% белые, 6.6% — другие (коренные американцы, азиаты и т. д.).
Судебная система является реальной властью. С кем бы я не общался в Департаменте, все ссылаются на решения судов, которые накладывают ограничения на тюремную систему. Юридические фирмы неплохо зарабатывают на тюремном праве. Например, находят проблему с доступом лиц с инвалидностью к каким помещениям в одном учреждении и начинают подавать аналогичные иски по каждому учреждению.
Недавно суд принял решение, что тюрьмы не могут быть переполнены больше, чем на 137.5 % от их наполняемости. Другим интересным примером являются некоторые тюрьмы, где темнокожие заключенные подали иски с требованием переселить их оттуда, поскольку местный климат приводил к аллергии. И их переселили. Удивило, что недавно первые осужденные добились через суд, чтобы им сменили пол.
Одной из причин такого влияния судебной системы является то, что тюремный Департамент расплачивается за иски из личного, а не общегосударственного бюджета. При этом суммы исков космические. Некоторые «групповые дела» длятся более 30 лет, а суды регулярно контролируют, чтобы тюремная система выполняла решения в рамках этих дел.
Система обращает особое внимание на осужденных, их семьи и потерпевших.
Осужденные. Кроме указанных каталогов продукции и оборудования, осужденные имеют регулярный доступ к обучению и различных исправительных программ. Очень популярным является обучение осужденных профессии пожарного, ведь в Калифорнии часто бывают пожары. В каждом учреждении есть несколько десятков программ. Среди наиболее «экзотических» — подводная сварка, радиоремесло (у осужденных есть своя радиоволна), программирование, фотографирование. За участие в программах осужденные получают «кредиты», которые позволяют им «врезать» свой срок.
Семьи осужденных. На прошлой неделе я был на заседании совета семей осужденных всего штата. При этом каждая тюрьма имеет свой совет семей. Наиболее активные члены семей осужденных имеют возможность высказывать свою позицию руководству учреждений, а также всей системы. Это способствует решению конфликтов на этапе зарождения. Есть понимание, что члены семей считаются “послами” тюремной системы, ведь общество часто формирует свою картинку тюремной системы со слов этих людей.
На заседании, в котором я принимал участие, семьи и тюремная администрация обсуждали как сделать свидание более комфортными, как легче пересылать средства узникам, вопрос изоляции отдельных осужденных и тому подобное.
Пострадавшие. В Департаменте есть отдельный офис, который отвечает за помощь пострадавшим. Среди прочего, их информируют и привлекают к процессу условно-досрочного освобождения, информируют о приближении даты освобождения осужденного, помогают с компенсацией и тому подобное. Информация о помощи пострадавшим, так же как и о помощи осужденным и их семьям.
Трансгендерные операции, о которых упоминалось выше. Вообще в тюремной системе находится около 1200 человек, которые не уверены в своей половой принадлежности. Интересно как будет развиваться ситуация.
46 лагерей для осужденных-пожарных. В каждом лагере держится около 100 осужденных, которые работают бок-о-бок с обычными пожарными.
Интересно, что прослеживается четкий тренд увеличения насилия между заключенными и инцидентов, когда повышается температура воздуха (особенно летом).
Осужденным запрещено курить. Этот запрет появился вследствие жалобы профсоюза тюремных сотрудников, которые не хотели работать в окружении сигаретного дыма.
Осужденным запрещено иметь секс с другими осужденными. Логика за этим запретом, что в тюрьме существуют отношения власти, а потому всегда есть много возможностей для злоупотреблений и эксплуатации.
В каждой тюрьме на полную ставку работают минимум четыре капеллана основных конфессий: христианин, мусульманин, еврей, католик и др. Они получают заработную плату. Логика такая: поскольку Конституция США предусматривает право на религию, а тюрьма ограничивает это право, государство обязано обеспечить его. Эта же логика заставила тюремную власть обеспечивать осужденным различных конфессий специальной диетой.
- Правозащитники недовольны администрацией Байднена из-за миграционной политики выдачи грин-карт (Визы)
- Администрация Трампа пытается ужесточить правила выдачи виз H-1B (Визы)
- Объявлены победители DV-2021. Египет, Иран и Россия возглавляют список (Визы)
- Человеческая стоимость иммиграционного запрета Трампа (Визы)
- Соглашение между USCIS и ITServe изменило многолетнюю визовую политику США по H-1B (Визы)
- Истории для политического убежища в США
- Поправки к Конституции США (1798 — 1971)
- Виза США типа C1/D для членов экипажей
- Госдеп США: структура и функции
- SEAL Team 6 — DEVGRU — морские котики США: секретное подразделение крайне особого назначения
Южный Иллинойс. Здесь, недалеко от городка Мэрион, находится одноименная тюрьма. Она построена в 1963 году на замену закрывавшемуся тогда всемирно известному Алькатрасу. Кому-то пришла в голову идея разместить пенитенциарное учреждение подальше от людей, в самой середине района, территорию которого составляют, в основном, национальные парки. Сегодня это одно из двух федеральных пенитенциарных учреждений строгого режима в США, в котором есть блок коммуникационного контроля – ещё более строгая по режиму «тюрьма в тюрьме» на 40 заключенных, подчиненная не местному управлению бюро тюрем США, а напрямую Вашингтону. В ней содержатся осужденные по делам, связанным с терроризмом – как иностранным (арабы, иранцы и другие граждане иностранных государств), так и внутренним (американцы, осужденные за подготовку или исполнение террористических актов, или сговор с целью их совершения). Здесь содержался и Виктор Бут первые пять из восьми лет в Мэрионе.
Сейчас Виктор – в составе так называемого «общего населения» тюрьмы, то есть на общем режиме. Камера у него по-прежнему одиночная, но в течение дня он может передвигаться по всей территории и выходить на тюремный двор, предназначенный для прогулок заключенных. И ещё теперь ему разрешены встречи с родными и друзьями в общем зале свиданий.
Мы с Аллой Бут подъезжаем к тюрьме через заповедные леса и фермы, на которых пасутся лошади, коровы и ослы. По обеим сторонам дороги – дома местных жителей, в основном одноэтажные, обшитые «вагонкой», как старые летние строения на подмосковных садовых участках. После КПП, на котором никого нет, дорога ведет на небольшой холм — на нем расположена автостоянка для посетителей тюрьмы. Она видна отсюда почти целиком. Блоки камер, административный корпус, он ближе к стоянке, на его крыше – огромные промышленные кондиционеры. Правее – большая площадка, окруженная колючей проволокой в несколько рядов – это тюремный двор для прогулок заключенных.
«Тяжело будет опять прощаться», — говорит Алла незадолго до начала свидания. Она уже проходила через это за два месяца пребывания в США. В первый месяц посольству РФ в Вашингтоне удалось добиться дополнительных свиданий для Аллы и её дочери Лизы, так что они виделись с Виктором четыре раза в неделю. Потом разрешение закончилось, и остались только субботы и воскресенья – обычные дни свиданий в американской тюрьме. Десять дней назад Алла вместе с дочерью Лизой уехали в Нью-Йорк, чтобы встретиться с российскими дипломатами и адвокатами Виктора перед отъездом в Москву. Возможность снова оказаться в Мэрионе за несколько дней до отъезда возникла неожиданно.
Войдя в зал, Виктор сразу видит нас. Подходит, улыбаясь. Обнимает Аллу, потом здоровается со мной. Мы не виделись девять лет, с того самого момента, когда из тюрьмы Банкуанг в Бангкоке выехала автоколонна, увозившая Виктора на авиабазу Дон Мыанг, где его ждали сотрудники американских спецслужб и американский самолет. С того дня Виктор, потерявший ещё в тайской тюрьме все лишние килограммы, ещё больше похудел. Но худоба не выглядит болезненной: сказываются постоянные занятия йогой. Глаза уставшие, но ясные, не отрешенные. Это взгляд человека, не потерявшего надежду, воспринимающего свое положение, как временное.
Когда заканчивается время свидания, прощаемся до следующего дня. Утром снова встречаемся и снова говорим. Говорим о тюрьме, о свободе, о том, как сложилась жизнь, о юности, о развале СССР, о современной России, о Путине, об Америке и Трампе, о надеждах на будущее. Для Виктора аксиома – что он должен вернуться домой раньше истечения 25-летнего срока. Он не говорит конкретно, когда именно может выйти: считает так мечтать – дело неблагодарное, ненужное, оно только ослабляет волю. Но уверенность в том, что справедливость в его деле и в его судьбе будет восстановлена, надежда на это сквозит в каждом слове Виктора. Надежда на Россию, на государство, на родных и друзей, на скорое возвращение домой.
Заканчивается второе, последнее свидание. Для Аллы и Виктора снова наступает время прощаться, теперь уже надолго. Алла через несколько дней покинет США, и они опять будут разговаривать только по телефону и ждать следующей встречи.
Обняв мужа в последний раз перед расставанием, Алла отпускает его и резко оборачивается к выходу. Дежурный охранник догадывается о причинах этой поспешности.
«Все хорошо, вы же увиделись и побыли рядом. Не плачьте. Знаете, я ведь не охранник по основной работе, я тюремный электрик, но я всегда добровольно выхожу на такое дежурство, как сегодня – на сопровождение посетителей в зал свиданий, потому что я веду людей на встречу с родными. Это всегда радость, а мне нравится немного помогать тому, чтобы эта радость случилась», — говорит он.
Охранник-электрик, наверно, добрый парень из простой фермерской семьи, и говорит совершенно искренне. Жаль только, что не он выдает американские визы семьям россиян, оказавшихся в американских тюрьмах по сфабрикованным обвинениям.
«Спасибо», — говорю я, и мы идем к за ним к выходу.
| Заменитель сахара, 1200 таблеток | 250 Р |
| Средство для мытья посуды | 150 Р |
| Сгущенка, 270 г | 110 Р |
| Печенье или вафли, 370 г | 70 Р |
| Мыло | 50 Р |
| Пополнение личного счета на 3000 Р в месяц | 30 000 Р |
| Передачи, 4 раза | 12 000 Р |
| Длительные свидания, 2 раза | 10 000 Р |
| Электронные письма за 2 месяца в СИЗО | 6000 Р |
| Звонки с таксофона за 6 месяцев в колонии | 5500 Р |
Где находятся сбежавшие заключенные. Несмотря на то что на их поиск брошены сотни сотрудников полиции и других ведомств, следов убийц так и не нашли. Власти признают, что они могут быть где угодно. Поиски осложняются еще и тем, что с внешней стороны тюремных стен практически нет камер наблюдения. За помощь в поимке сбежавших заключенных обещана награда в 100 тысяч долларов.
Кто помогал беглецам. Никто не может понять, где они взяли электроинструменты. Под подозрение попали работники, которые проводили ремонт в тюрьме, и охранники. Другой вопрос — почему никто не услышал, как сбежали Мэтт и Суэт. По словам губернатора Нью-Йорка Эндрю Куомо, он лично разговаривал с несколькими заключенными и те уверяют, что ничего не заметили. «Они слышали. Они должны были слышать», — уверен губернатор. Кроме того, неизвестно, откуда заключенные могли знать устройство подземных ходов, а также помог ли им кто-то снаружи, есть ли у них машина или они передвигаются пешком.
- Čeština
- Español
- Français
- Italiano
- Nederlands
- Polski
- Português
- Русский
- Türkçe
- Norsk
- Svenska
- Dansk
- Suomen kieli
- Magyar
- Română
- Čeština
- Deutsch
- Español
- Italiano
- Nederlands
- Polski
- Português
- Русский
- Türkçe
- Norsk
- Svenska
- Dansk
- Suomen kieli
- Magyar
- Română
Использование тюрем можно проследить до становления государства как формы социальной организации. С приходом государства произошло развитие письменности , что позволило создать формализованные правовые кодексы в качестве официальных руководящих принципов для общества. Самый известный из этих ранних юридических кодексов — это Кодекс Хаммурапи , написанный в Вавилоне около 1750 года до нашей эры. Наказания за нарушение законов Кодекса Хаммурапи были почти полностью сосредоточены на концепции lex talionis («закон возмездия»), согласно которому люди наказывались как форма мести, часто самими жертвами. Это понятие наказания как мести или возмездия также можно найти во многих других правовых кодексах ранних цивилизаций, включая древние шумерские кодексы, индийские манусмрити (манава дхарма шастра), Гермеса Трисмегиста Египта и израильский Моисеев закон .
Основная статья: Психиатрическая больница
Некоторые психиатрические учреждения имеют характерные черты тюрем, особенно если в них содержатся пациенты, совершившие преступление и считающиеся опасными. Кроме того, во многих тюрьмах есть психиатрические отделения для заключенных, у которых диагностированы самые разные психические расстройства . Правительство Соединенных Штатов называет психиатрические тюрьмы « Федеральными медицинскими центрами (FMC) ».
Заключенные могут столкнуться с трудностями при реинтеграции в общество после освобождения. Им часто трудно найти работу , они зарабатывают меньше денег, когда все же находят работу, и сталкиваются с широким спектром медицинских и психологических проблем. Во многих странах высок уровень рецидивов. По данным Статистического управления юстиции, 67,8% освобожденных заключенных в США повторно арестовываются в течение трех лет, а 76,6% повторно арестовываются в течение пяти лет. Если у заключенного есть семья, они, вероятно, пострадают в социальном и экономическом плане от своего отсутствия.
Если в обществе очень высокий уровень тюремного заключения, эти последствия становятся заметными не только для семейных единиц, но и для целых бедных сообществ. Дорогостоящие затраты на поддержание высокого уровня тюремного заключения также стоят денег, которые должны поступать либо за счет налогоплательщика, либо других государственных органов.
Как устроена самая строгая тюрьма в США (11 фото)
Академические исследования не дали окончательных выводов относительно того, снижает ли высокий уровень тюремного заключения уровень преступности по сравнению с низким уровнем тюремного заключения; только меньшинство полагает, что это приводит к значительному снижению, а другие полагают, что это увеличивает преступность.
Заключенные подвергаются риску дальнейшего вовлечения в преступление, поскольку они могут познакомиться с другими преступниками, обучиться дальнейшей преступной деятельности, подвергнуться дальнейшим злоупотреблениям (как со стороны персонала, так и других заключенных) и остаться с криминальным прошлым, что затрудняет поиск законных правонарушений. трудоустройство после освобождения. Все это может повысить вероятность повторного совершения преступления после освобождения.
Это привело к серии исследований, которые скептически относятся к идее о том, что тюрьма может реабилитировать правонарушителей. Как отмечают Моррис и Ротман (1995): «Трудно тренироваться ради свободы в клетке». В нескольких странах, в том числе в Норвегии и Швеции, функционируют пенитенциарные системы с низким уровнем рецидивизма . С другой стороны, во многих странах, включая США, подавляющее большинство заключенных повторно арестовываются в течение 3 лет после освобождения. Организации тюремной реформы, такие как Ховардская лига за реформу пенитенциарной системы , не полностью возражают против попыток реабилитации преступников, но вместо этого утверждают, что большинство заключенных с большей вероятностью будут реабилитированы, если они получат иное наказание, чем тюрьма.
Национальный институт юстиции утверждает , что преступники могут быть удержаны из страха быть пойманным , но вряд ли будет сдерживаться страхом или опытом наказания. Как и Лоуренс У. Шерман , они утверждают, что улучшение работы полиции — более эффективный способ снизить уровень преступности.
Аргумент о том, что тюрьмы могут снизить преступность за счет недееспособности, более широко принят даже среди ученых, которые сомневаются, что тюрьмы могут реабилитировать или удержать правонарушителей. Несогласный аргумент Арриго и Миловановича, которые утверждают, что заключенные будут просто продолжать преследовать людей внутри тюрьмы и что этот вред оказывает влияние на общество за ее пределами.
- Популярные материалы
- Все материалы
- Все тэги
- Последние комментарии
- Все блоги
Для начала нужно разобраться в терминологии, потому что для обывателя тюрьма – это всякое место, куда отправляют осужденного. Но это не так.
Колония поселения
В колонию поселения человек может попасть, например, из-за ДТП с пострадавшим. Осужденные там пребывают в общежитиях, могут передвигаться по территории от подъема до отбоя, носить обычную одежду и пользоваться деньгами.
Колония общего режима
В колонию общего режима человек попадет за мелкое воровство и будет находиться в общежитии с другими арестантами. Там практически нет замков.
Колония строгого режима
За распространение наркотиков злоумышленнику грозит колония строгого режима, где все помещения запираются на замки.
Строгий и общий режим различаются числом свиданий с родственниками, количеством посылок и передач.
Тюрьмы
В тюрьмы люди попадают за массовые убийства. Это наиболее жесткие режимные учреждения. По территории осужденных перемещают с завязанными глазами, а в камерах никогда не выключают свет. В тюрьмах зэки отбывают пожизненный срок.
А также воспитательные колонии для несовершеннолетних, где установлен общий режим, и следственные изоляторы, в которых содержатся подозреваемые и обвиняемые, чья вина еще не доказана.
Каждый осужденный, прежде чем попасть в колонию, проходит двухнедельный карантин.
Как правило, первоходов, тех, кто осужден впервые, не сажают в колонии к рецидивистам. Это делается для того, чтобы бывалые арестанты не оказывали пагубное влияние на новичков.
После карантина осужденные отправляются в жилой отряд. В общих комнатах живут более сотни арестантов. Для отличившихся хорошим поведением существуют кубрики – четырехместные комнаты, которые считаются привилегией.
Подъем в 6 утра. Обитателей кубриков будит дневальный, остальных арестантов – сирена. Заключенным дается ровно час, чтобы заправить постель, умыться и выйти на плац для зарядки. После гимнастики – перекличка. Затем завтрак.
Между приемами пищи осужденные строем под конвоем отправляются на производство. От работы освобождаются только пенсионеры и люди с инвалидностью. Остальные должны работать или проходить обучение в училище. После получения образования колония выдает дипломы государственного образца. Освоить можно несколько специальностей – от автослесаря до сварщика.
В колониях хорошо налажено производство. Пожалуй, легче сказать, что заключенные не производят, чем наоборот. Арестанты задействованы в сельском хозяйстве, швейном деле, работают с деревом, металлом, изготавливают стройматериалы.
Каталог продукции на сайте ФСИН – это 59 страниц с перечнем товаров, которые может приобрести любой желающий: остановочные комплексы, конструкции для детских площадок, скамейки, малые архитектурные формы, урны, баки и контейнеры, срубы бань и усадеб, светильники, одежда и даже служебные автомобили, на которых этапирует самих же арестантов.
За 2019 год такое производство принесло чуть больше 30 млрд рублей. Казалось бы сумма внушительная, если бы не одно НО.
Чтобы не упустить туберкулёз, раз в полгода всем сотрудникам и осуждённым делают флюорографию. Раз в год – диспансеризация и общие анализы. Из Острова регулярно приезжает стоматолог.
Осуждённым с хроническими заболеваниями таблетки выдают в аптеке при медчасти. Если препарат надо употребить трижды в день, прийти в аптеку предстоит утром, днём и вечером. Сразу всю дневную дозу таблеток отдавать категорически запрещено.
В нашей колонии обыски проводятся каждый день. Как это устроено: есть определенное количество отрядов и график, какой сегодня мы проверяем отряд. Мы полностью проводим обыск осужденных, обыск их вещей, помещения. Это делается каждый день, но не во всей колонии, а по графику. График всегда составляется так, чтобы осужденные не могли узнать, какой отряд и в какой день мы будем проверять.
В основном находятся вещи, которые не положено иметь осужденным. Они не запрещены как бы, но и иметь их при себе они не имеют права. Чаще всего мы заранее знаем, где и что может быть спрятано. Для этого есть оперотдел, который собирает информацию через свои связи. Помогают в этом заключенные, которые работают на администрацию. Кто-то сам приходит и говорит, что готов работать на учреждение. Кого-то приходится вербовать. Не всех, но приходится. Потому что есть, например, отряд, и у него есть завхоз — человек, который руководит этим отрядом. То же самое, как в армии бывает: есть взвод и есть командир взвода. Также и здесь есть завхоз, который руководит ими. Его выбирает администрация. Обычно ставим такого человека, которого заключенные будут слушать, и с которым нам будет удобнее работать.
Способы что-либо спрятать у заключенных крайне изощренные, начиная от того, что можно часть плинтуса открыть и там будет хранилище небольшое, и ты его на глаз вот так не увидишь, если не будешь знать конкретно, где лежит вещь. У нас пару лет назад вводили войска в колонию и делали полный обыск, причем со специальным оборудованием для того, чтобы средства связи найти. Тогда тайники находили в таких местах, в которых даже предположить невозможно. Элементарно в ручке стула, в плинтусах, в стенке замурованный и тому подобное. В этом плане они умудряются спрятать так, что не найдешь без оборудования.
Пути поставок запрещенных вещей или негласные правила обращения с заключенными присутствуют почти во всех учреждениях, так или иначе. Лично я в таких делах не замешан, но это да, есть такое. Сейчас в нашей колонии это сведено к минимуму ― у нас единственное учреждение в нашем регионе, которое считается режимным, показательным. Короче говоря, более или менее режим соблюдается, в отличие от других учреждений. Я не застал такие времена, когда были беспорядки, когда зеки владели зоной, а не сотрудники. Поверхностно у нас такое было, но это присутствует и в большинстве учреждений.
Когда только пришел работать в эту колонию, никто мне не давал указаний, кого из заключенных можно трогать, а кого нельзя. Но, работая в учреждении, уже сам начинаешь это понимать, ты же непосредственно с зеками работаешь, и ты знаешь, к кому какой подход [нужен]. Со временем само приходит, с кем и как общаться, как себя вести.
История о волшебном шкафе в Нарнию и о страстях по Ирине Шейк
Кабинет психолога («психологической лаборатории», как говорят в ЛИУ) – одно из любимых мест осуждённых. Он словно волшебный шкаф в Нарнию: туда сбегают от серой и однообразной реальности послушать музыку, посмотреть кино, почитать книгу, порисовать и поговорить с психологом Мариной Зиновьевой. На встречу к ней «сидельцы» из моего отряда (это я понял сразу по их загоревшимся глазам) идут как на праздник. По кабинету психолога и не скажешь, что он находится в колонии: никаких решёток и конвоиров. В углу – маленький телевизор с музыкальным центром. Вместо холодной скамьи и тюремной «шконки» – мягкие кресла-мешки.
На столике – глянцевые журналы, ножницы, клей и белая бумага.
– Каждый на ватмане должен изобразить жизнь, которая у вас была до колонии. На задание у вас 15 минут, – объясняет Марина Зиновьева.
В типичных мужских журналах с красивыми девушками я тут же нашёл дом и компьютер, за которым постоянно работаю. Руслан шумно листает страницы и никак не может найти автомобиль.
– Ты же скорость ищешь? – уточняет Эдуард.
– А при чём тут «скорость»? – вклиниваюсь я в разговор, но вижу только хитрые улыбки.
История о том, как я ходил в столовую и узнал о прошлом «тени»
Обед (на местном языке – приём пищи). Есть из-за стресса не хочется, но отведать местной «баланды» для эксперимента был не против. Готовят заключённые, кстати, сами. Вообще, повара в колониях и тюрьмах – мегауважаемые люди. Поэтому все, кто отличает пекинскую капусту от белокочанной, стремятся работать на кухне.
История о Косте, его татуировках и о том, как он может подтянуться 25 раз
– Ну, куда мы дальше?
– Ты куришь?
– Нет. Но за компанию постоять рядом могу.
Площадка для курящих осуждённых и сотрудников колонии находится рядом с общежитием отряда. Около курилки установлено несколько турников. Однако желающих подтянуться, в отличие от покурить, намного меньше. Впрочем, в любом коллективе, даже в колонии, есть те, кто не курит, занимаются спортом и правильно питаются. А ещё передают свой богатый жизненный опыт «молодняку».
Константин – главный «зожник» колонии. Может подтянуться за подход 25-30 раз, чем очень гордится. Вот и меня допытывал, каким видом спорта я увлекаюсь.
История о талантливом мультипликаторе и вкусных рёбрышках
Свободное время в колонии многие обитатели (впрочем, как и остальные жители страны) проводят у телевизора. Смотрят в основном новости по Первому каналу: «сидельцам» очень важно знать, что происходит в мире, за колючей проволокой. В 21 час голубой ящик выключают: отбой.
Те, кто не любит телевизор (как, например, Эдик), пишут письма родственникам, возлюбленным и разгадывают кроссворды. Местные интеллигенты «рубятся» в шахматы или настольный теннис. В колонии есть небольшая, но уютная библиотека. Там можно усесться в мягкое кресло и остаться наедине с потрёпанными, засаленными старыми книгами. Чтобы на пару часов, зачитываясь приключениями и фэнтези, убежать от реальности к эльфам и гномам. Но большинство заключённых всё же больше любят детективы и романы о преступлениях и наказаниях. Да-да, Фёдор Достоевский здесь любимый писатель. Александра Дюма тоже уважают: герой его романа «Граф Монте Кристо» сумел сбежать из тюрьмы.
ОДИН ДЕНЬ В АМЕРИКАНСКОЙ ТЮРЬМЕ
История о том, как я не остался на ужин и сбежал на свободу
Мне предлагали переночевать в колонии, и до начала эксперимента я был согласен. Но не захотел оставаться даже на ужин. Мои приключения в ЛИУ закончились. Расставание с неволей получилось таким стремительным, что я не смог попрощаться с ребятами из отряда. Лишь у самого выхода из колонии я увидел вдали Вадика и Эдика. Они махали мне и грустно смотрели вслед. Я возвращаюсь домой, а они остаются здесь ещё на много лет. На выходе получил паспорт, переоделся в гражданскую одежду. До сегодняшнего «срока» я уже несколько раз был по работе в колониях Алтайского края. И каждый раз, несмотря на порядок там и внешнее благополучие осуждённых, всегда хотелось как можно скорее вернуться домой. В колонии начинаешь ценить время, которое люди, угодившие туда, украли у себя сами. Каждый герой уверял меня, что привык к неволе. Согласен: человек вообще привыкает ко всему. За много лет осуждённые привыкли, что их накормят, оденут, за них всё решат. До колонии они не ценили свободы. Теперь они её жаждут и боятся.
«Умеешь радоваться – радуйся. Не умеешь – так сиди».
Домой я поехал на трамвае.
— Как я оказался в тюрьме? Банально — нужны были деньги на хорошую жизнь. Думал, вот сейчас подзаработаю и открою свой бизнес. А быстро заработать можно только на наркотиках. Так я стал закладчиком.
Наркотики я никогда не пробовал, даже желания, если честно, не было: знал, к чему приводит употребление. Но и угрызения совести — что продавал — не испытываю. Это выбор каждого — употреблять или нет. Не я, так другие бы подгоняли дурь наркоманам.
Мне не повезло: повязали уже через два месяца. Одна знакомая девушка сдала меня полиции. Она тоже торговала наркотиками, и ее задержали. Уже потом узнал, что следователи пообещали ей смягчить наказание, если сдаст других торговцев. Она согласилась и привела ко мне домой полицию, зная, что я при товаре. Если бы не она, наверное, я бы заработал ту сумму, которая была нужна, и ушел бы из этого бизнеса. А может, и нет — не знаю.
В СИЗО, пока шло следствие, я просидел пять с половиной месяцев. В изоляторе есть арестанты, которые «работают» на администрацию СИЗО. Как правило, это те, кому грозит долгий срок. Эти «внештатные сотрудники» издеваются над заключенными и пытают их, чтобы выбить признательные показания или заставить активнее сотрудничать со следствием. Такое сотрудничество дает заключенному право пользоваться мобильным телефоном или иметь другие запрещенные в тюрьме вещи. Например, одного парня избили до такого состояния, что он ни есть, ни пить не мог, после чего он сознался вместе со своими подельниками в ограблении восьми ювелирных магазинов на сумму больше пяти миллионов.
После вынесения приговора меня отправили в колонию строгого режима. На тот момент мне исполнился 21 год. За распространение наркотиков дали девять лет, я отсидел шесть и вышел по УДО. Это еще мягкий приговор, изначально мне грозило от 15 лет лишения свободы, так как у меня нашли много наркотиков. Но мне повезло. Знаете, как говорят, хороший адвокат — это не тот, кто знает закон, а тот, у кого есть нужные знакомства. Так вот, у меня был хороший адвокат.
По прибытии в колонию мне выдали костюм черного цвета, который меняли раз в неделю. Роба стала моей униформой на весь срок заключения.
Среди зэков, как и среди тюремщиков, есть и хорошие, и плохие люди. Мне повезло — чаще я встречал хороших.
Вся территория колонии разделена на жилую зону, в которой стоят бараки, и промышленную — с различными производствами. Заключенные здесь живут в бараках по 50-100 человек. Основной контингент осужденных — это люди в возрасте от 25 до 35 лет. Маньяки, террористы, убийцы, насильники, наркоторговцы — здесь есть все. Сначала рядом с ними находиться страшно, потом привыкаешь и уже не думаешь, что они совершили.
Есть колонии, в которых сидят рецидивисты, отбывающие второй, третий, а иногда и четвертый срок за убийство, кражу, наркотики. Тюрьма стала для них домом. Я сидел в колонии строго режима для «первоходов». Большинство из них убили по пьянке своих жен, сожительниц или собутыльников. Со мной сидели люди, организовывавшие ОПГ и ОПС в нашем городе, у которых в подчинении были 50 и больше бандитов. Были те, кто получил срок за расстрелы людей во время грабежа на дорогах, в том числе детей и женщин. Сидели террористы-игиловцы, а также те, кто размещал в соцсетях посты с экстремистскими текстами — они, как правило, получали срок 3-4 года.
А вообще истории у всех разные. Например, один заключенный сидел за то, что палкой изнасиловал сожителя своей сестры, который надругался над его племянником. За самосуд он получил десять лет колонии строгого режима.
После того как осужденному озвучили срок, через некоторое время его этапируют к месту отбывания заключения. Обязательным требованием является 2-недельный карантин, который должен пройти каждый. После непродолжительной изоляции осужденный попадает на обычный режим, где и будет отбывать срок.
В колонии строгой системы заключенные изначально попадают в обычные условия нахождения. Такая система подразумевает длительные (3 дня – 3 раза в год) свидания и посылки (4 раза в год) весом до 20 кг.
ВНИМАНИЕ! Обычное отбывание срока может быть доступно тем, кто отличился хорошим поведением на строгом режиме (без взысканий).
- Облегченное положение. Порядок подобного пребывания намного легче, чем предыдущий. Для проживания осужденных предоставляется общежитие.
На облегченных условиях длительные свидания положены 3 раза в год, а передачу посылок можно осуществлять до 6 раз.
- Строгие условия. Один из самых строгих режимов пребывания на зоне (в тюрьме). На строгом проживании находятся опасные преступники, те, кто неоднократно нарушал режим нахождения в колонии.
В соответствии с наказанием и тяжестью преступления, для каждого осужденного предусмотрена «своя» система для прохождения срока. И это несмотря на то, что, по словам специалистов, российские тюрьмы и колонии переполнены до отказа.
Для заключенных, совершивших тяжкие преступления, или вернувшихся на путь рецидива предусмотрены особо тяжелые условия для исправления. Исходя из этого, таким осужденным полагается минимум свиданий и передач. Соответственно, если человек находится на облегченном положении, то ему допустимо максимальное количество свиданий и посылок. Чтобы не испытывать на себе всех условий перевоспитания заключенных, нужно строго следовать букве закона!
По данным Института исследований уголовной политики, более 10 миллионов человек на данный момент содержатся в исправительных учреждениях по всему миру. Они либо находятся там до суда, либо уже отбывают наказание.
По сравнению с 2000 годом общее количество женщин, отбывающих срок, увеличилось в среднем на 50%, в то время как количество заключённых мужского пола – лишь на 18%.
Однако общее количество заключённых сильно разнится в зависимости от страны. Например, в США приходится 698 заключённых на каждые 100 тысяч жителей, а в Дании — всего 61. Есть и другие отличия.
Где-то заключённые имеют доступ к музыкальным инструментам и видео играм, а где-то борются за рулон туалетной бумаги.
Мы уже смотрели на что жалуется Брейвик сидя в тюрьме, давайте посмотрим, какие еще бывают камеры по миру…
В испанской тюрьме города Аранхуэс заключённому разрешается жить вместе с семьёй. Персонажи Диснея на стенах, детская комната и место для игр – там есть всё, чтобы дети как можно дольше не осознавали, что их родитель находится в тюрьме.
Тюрьма Бастой, Хортен, Норвегия
Тюрьма, расположенная на острове Бастой – самая большая тюрьма общего режима в Норвегии. Тюрьма занимает весь остров, но его северная часть с пляжем считается открытой для посещения.
Тюрьма представляет собой небольшую коммуну с 80 домами, дорогами, пляжными зонами, культурным ландшафтом, футбольным полем, пахотными землями и лесом. В этой тюрьме арестанты, в том числе убийцы и насильники, живут в условиях, которые критики называют «мягкими» и «роскошными».
Однако, несмотря на это, у тюрьмы Бастой самый низкий уровень повторных совершений преступлений.
Похожие записи: